Недалеко от дороги, ведущей из Бойхи в Штайнбах, среди угодий общины Малая
Бойха, на небольшом возвышении, запрятанном среди лесных зарослей, лежит одинокая
могила - одно из немногих напоминаний в нашем регионе о Битве народов под Лейпцигом.
По преданиям, здесь нашел свое последнее пристанище российский офицер. На могиле
можно увидеть несколько надгробных камней с надписями. На обратной стороне одного
из более старых камней видна надпись: "1813 - Юсуф, сын Мустафы, великодушный
и храбрый" и "Ничего нет лучше Бога (Аллаха) и Мухаммеда, пророка
его". А вот камень, который, похоже, появился здесь позже, на нем также
высечены слова: "1813 - Року Вахшеф". В 1889 году здесь была установлена
мемориальная доска, сообщающая о значимости этой могилы и о Битве народов. По
устным преданиям, которые основываются на показаниях свидетелей того времени,
в 1813 году в бойхинском дворянском поместье на постой остановился казачий атаман.
Предметом особого удивления местных жителей стали огромное количество шелковых
одеял и подушек, а также 10 великолепнейших лошадей. Вскоре офицер заболел тифом,
из-за опасности переноса инфекции его перевезли в дом, стоявший в отдалении
от остальных построек деревни; там за ним ухаживали его денщик и школьный учитель.
После его смерти - говорят, такова была последняя воля усопшего - он пожелал,
чтобы его похоронили в укромном месте, чтобы никто и ничто не нарушало его покой.
И местные жители выкопали могилу на уже упоминавшемся возвышении, где его похоронили
сидящим на свое лошади и завернутым в зеленые полотна пророка Мухаммеда. На
могилу поставили наполненный водой кувшин и разбили его. Детям, которые принимали
участие в церемонии погребения, казаки дали по мелкой монете и велели им и присутствовавшим
при этом взрослым жителям деревни не оглядываться назад, на могилу, по дороге
домой. Вероятно, эти события разыгрались весной 1813 года, так как, опять же
по преданиям, 10 октября французы попытались разрушить могилу. Надгробный камень,
богато украшенный мозаикой, пал жертвой их вандализма., когда они отступали,
гонимые на запад союзниками. Такая картина вырисовывается, когда внимательно
отслеживается историческое передвижение войск, а также данные о небольших битвах,
происходивших в нашем регионе незадолго до Битвы народов.
Затем в течение 25 лет родственники Юсуфа Року Вахшефа ухаживали за его могилой.
После этого местные жители, таким необычным образом сохранившие воспоминания
о том событии до нашего времени, также следили за могилой. Особенно стоит упомянуть
деятельность бывшего учителя Гельиута Томаллы и его учеников, которые в течение
многих лет заботились о могиле, так что она сохранилась до сегодняшних дней
как напоминание нам о Битве народов. Так гласят предания. Хотя здесь имеются
кое-какие противоречия, которые надо было бы пояснить, в частности, погребение
и сравнение слов "татар(ин)" и "казак", а также имен "Юсуф"
и "Року Вахшеф". Слова "Року Вахшеф" на второй плите, вероятнее
всего, не имя умершего, а, похоже, указание на его титул и происхождение. Если
сравнивать слова "татар" и "казак", то необходимо указать,
что для наших предков все народы восточнее Москвы были татарами. Слово "казак"
расходится с первым словом в том значении, что казаки были христианами, а церемония
погребения и надписи на надгробных камнях указывают на то, что это был магометанин.
Татары, жившие в 1800 году в Крыму, даже не рассматриваются, так как во время
русско-турецких войн 1806-1812 годов спор шел и вокруг вопросов, связанных с
религией, и уже из этих соображений можно заключить, что едва ли в освободительной
войне на стороне России могли сражаться татарские соединения. Скорее всего,
речь идет об одном из командиров башкирских полков российской армии. Этот народ
с 1550 года входит в состав России, их земли считались автономными территориями,
а во время военных действий это были элитные конные части, чьи бесстрашные лучники
наводили ужас на французские полки.
(Опубликовано в газете "Neuen Geit-hainer Stimme von 1963)
Татарская могила в Дипполдисвальде
Чума пришла в наш город, и из восьми членов городского совета в живых остались
только трое. В Дипполдисвальде осталось всего 15 дворов. В 1639 и 1643 годах
наш город подвергся опустошительным набегам шведов. Шахты стояли затопленными,
и горное дело почти полностью пришло в упадок. А потом появились новые ремесла:
отбельщики, гребенщики, суконщики, мастера по изготовлению сумок и кошелей,
чулочники, игольщики, механики, сыромятники, мыловары, стеклодувы, позументщики,
токари по дереву, ружейники, пивовары, мельники, маслобойщики, ткачи, бондари
и т. д. В XVIII веке не было еще заметно сколько-нибудь заметной активности
в строительном деле. Дело обычно ограничивалось восстановлением домов бюргеров.
Война вновь принесла нашему народу нужду и лишения. Во время Семилетней войны
через наш город проходили и пруссаки и австрийцы, и некоторые полки были расквартированы
здесь на зиму. Местному населению приходилось заботиться о том, чтобы обеспечить
питанием людей, а животных - кормом. Солдатская беспечность привел к тому, что
в 1760 году в городе вспыхнул пожар, во время которого сгорели 83 дома. О том
времени все еще напоминает "Пленение Финка" у местечка Максен, когда
прусский генерал Финк был взят в плен с 15 тысячами людей в 1759 году австрийским
командующим Дауном. Затем в течение трех лет (1760-1763) австрийский корпус
в составе нескольких тысяч человек стоял лагерем у ворот Дипполдисвальде. И
сегодня еще о том времени напоминает "пушечная площадь" над склоном
горы, на котором шумит дубрава, потому что там австрийцы установили свои пушки,
чтобы удержать позиции на правом берегу Вайсеритца. А второй памятник, являющийся
памятью о Семилетней войне - это татарская могила у дороги, вблизи квартала
новостроек, рядом с Рабенауэер-Штрассе. Мустафа Зулкович, премьер-лейтенант
уланского полка полковника Шибеля, пал от пули на поле боя у Райхштедта 1 июля
1762 года, и был похоронен здесь своими уланами в соответствии с татарскими
обычаями. На обратной стороне обелиска стоит надпись: Этот монумент, пришедший
в упадок, вновь возведен в мае 1779 года на месте захоронения премьер-лейтенанта
Мустафы Зульковича, офицера польского короля и саксонского курфюрста, с честью
сложившего голову на службе прусского королевского почетного Сальдринского пехотного
полка. И внизу: Русские благодарны офицерам и солдатам Фридриха за память об
их достойном соотечественнике. 1800.
Подготовлено к повторной публикации
Норбертом Линком-Хессингом,
Петером Адером и Гельмутом Хентшелем
