Своеобразным
видом художественного и культурного наследия Востока является
архитектурно-декоративная резьба по камню, в том числе эпиграфика. В Среднем
Поволжье эпиграфика достигла
своего расцвета в конце XIII—первой половине XVI веков. Высокий и благородный
синтез искусств связывал здесь воедино архитектурное и пластическое решение
памятников, характер растительной орнаментации и изящной каллиграфии надписей.
В орнаментике эпиграфических памятников сосуществуют различные формы и мотивы.
Это обусловлено сохранением локальных народно-художественных традиций.
Многие тексты, выполненные в
технике глубокой резьбы изящным почерком сульс или куфи, сами по себе являются
образцами высокого каллиграфического и поэтического искусства.
Изучение множества точно
датированных надгробных памятников Среднего Поволжья, тесно связанных с развитием
народной архитектуры, позволяет проследить историю возникновения и развития
традиционных художественных образов, декора, стиля в изобразительном
искусстве булгарского и татарского
народов.
Булгарские надмогильные памятники
представляют собой прямоугольную, тщательно обработанную известняковую плиту в
форме плоского параллелепипеда, длина которого колеблется от 70—80 см до 350
см при толщине 17,5—26 см и ширине 52—70 см. Верхняя часть надгробия, как
правило, прямоугольная или слегка скошенная, с углубленными на 3—7 см
плечиками и стрельчатой или килевидной аркой, где расположена кораническая
формула, а иногда шести-, восьмилепестковая розетка. Редко встречаются
памятники с остроконечным завершением и как исключение нужно указать на два
памятника с полукруглым завершением со сквозными плечиками.
У большинства памятников имеются
боковые надписи, состоящие, как правило, из благочестивых изречений.
Встречаются надписи и на обратной стороне плит.
Надгробия устанавливались
вертикально в изголовье погребенного лицевой стороной на восток и врывались в
землю, для чего четвертая или пятая часть плиты оставалась необработанной.
Боковые части и оборотная сторона памятников обрабатываются только в том случае,
если наносится надпись или орнамент. Поверхность лицевой стороны камня состоит
из завершения памятника с аркой или без нее (оголовник), где наносится
кораническая формула или орнамент основной части, где
располагается текст, и
основания.
Тексты эпитафий оформлялись
рельефными или врезанными (углубленными) буквами, почерками куфи,
сульс, насх и т. д. В отличие от надписей на металле, булгарских
печатках надписи на надгробиях ясные, буквы крупные, четкие. Только
тексты некоторых эпитафий, отличающиеся своей величиной и пышностью
оформления, вырезаны трудночитаемой арабской вязью.
Большинство булгарских эпитафий
богато орнаментированы. Как правило, украшалась лицевая сторона камня, точнее,
его верхняя часть и бордюр, нижняя и боковые части орнаментировались редко.
Очень мало наблюдается узор, тем более текст, на обратной стороне надгробия.
По своеобразию оформления, орнаментации,
технике исполнения и структуре текстов булгарские эпиграфические памятники XIII—XIV веков разделяются по
своему местонахождению на четыре региональных округа: Булгарский,
Кирменско-Джукетауский, Восточный (Чишминский) и Северный. Булгарский округ
охватывает Предволжье, Закамье, включая нижнее течение Малого Черемшана,
Предкамья, учитывая среднее течение Меши и верховья Казанки и Ашита. Здесь
выявлено около 300 надгробий. Характерными чертами памятников этого округа
являются наличие в верхней части стрельчатой арки с плечиками и текст,
выполненный почерком стройного каллиграфического куфи или изящного рельефного
сульса. Все памятники имеют бордюрное украшение из линейного или
геометрического мотивов. Камни отличаются тщательностью отделки, наличием ярко
выраженных бокового и заднего аспектов, где, как правило, фигурируют
коранические формулы.
Одновременно
выделяется несколько групп надгробий, отличающихся друг от друга техникой исполнения надписи и особенностями
орнаментации и их расположения. Памятники с текстом, выполненные шрифтом сульс
на арабском и тюркском языках, булгароязычные эпитафии с куфическим шрифтом,
надгробия с различным оформлением заглавной формулы и основного текста и
камни без арки и даты.
Другим крупным региональным
округом распространения эпитафий является Кирменско-Джукетауский, который
занимает восточную часть территории Волжско-Камской Булгарии. В Закамье его
территория охватывает землю между р. Черемшан и Зай, в Предкамье к востоку от
линии р. Ошняк, включая среднее течение Меши до р. Вятки — на этой территории
выявлено 37 кладбищ с более чем 90 эпитафиями. Особенностями данного
округа являются: в оформлении — отсутствие арки, бордюрного
украшения, закругленность верхней части, врезанный простой шрифт; в структуре
текста — отсутствие коранической формулы «Он живой, который не умирает»,
наиболее характерной для Булгарского округа. Здесь размер памятников несколько
иной, заметно некоторое увеличение толщины и ширины камней при
одновременном сокращении их длины.
Восточный региональный округ
булгарских эпиграфических памятников, связанный с бассейном средних течений
рек Ик и Белой, занимает большую, но редконаселенную территорию, где выявлено
7 кладбищ с 12 надгробиями. По своему оформлению и языку здесь выделяются три
группы памятников. Первые две (на арабском языке почерком сульс и
булгароязычные с почерком куфи) идентичны эпитафиям Булгара, происходят из
центра округа — поселка Чишмы, где, кстати, сохранились мавзолеи булгарского
типа. Третья группа памятников, характеризующаяся своеобразной геометрической
орнаментацией и большим количеством коранических формул в тексте, выполненные
простым врезанным шрифтом, являются особенностью этого региона. Одновременно
замечается значительное увеличение размера памятников этой группы, особенно их
ширины и длины.
Далеко на севере от основной
территории Волжской Булгарии у поселка Гурья-Кала Балезинского района
Удмуртской АССР обнаружен памятник остроконечной. формы с примитивной
стрельчатой аркой и своеобразной формулой в тимпане, позволяющей его выделить
как локальный вариант булгарских эпиграфических памятников.
С территориально обширного и
типологически богатого Булгарского регионального округа происходят и самые
ранние сохранившиеся памятники — эпитафия 1280 года из Иске-Казани, надгробие
1290 года из с. Ямбухтино Куйбышевского района и многочисленные надписи конца XIII века с Булгарского городища. В каллиграфии ранних
эпитафий чувствуются определенные различия. Наряду с памятниками, написанными
простым крупным шрифтом сульс (Иске-Казань), широко встречаются эпитафии с
изящно исполненными текстами, например, памятники из Булгар 1271, 1290, 1291,
1297 годов и другие. Буквы их текстов врезаны под небольшим углом, что создает
при боковом освещении игру света и тени. Этот прием, столь характерный для
Востока, булгары перенесли на оформление надгробий. Заглавная формула,
заполняющая тимпан свободно, воспринимается как элемент художественного
оформления. К почерку этих надгробий палеографически очень близок крупнейший
булгарский памятник из Кубанского городища, датированный Ш. Марджани концом XIII века. Бордюр большинства ранних надгробий представляет
собой прямые линии или рельефные полосы. Оригинальным и датирующим, как нам
кажется, является орнамент, состоящий из двух параллельно идущих валиков,
пересекающиеся через ровные промежутки. Подобный орнамент можно увидеть в
михрабе праздничной мечети Бухары, в арке мавзолея Гюлистан XII—XIII веков в
Азербайджане, на бордюре бронзовой чаши второй половины XIII века из Булгара. Близки к этому орнаменту картуши
булгарских дирхемов конца ХПГ века. Все это позволяет утверждать о существовании
данного вида орнамента в пределах XII—XIII веков. Интересен памятник с Булгарского городища, в
орнаментике которого сочетается растительный побег с вышеупомянутыми валиками.
Оригинален орнамент с
трилистниками в бордюре эпитафий. Вырезанные рельефно высотой 2,5 см округленные
листики расположены в отдельный ряд и вне связи друг с другом. На многих
памятниках подобные трилистники композиционно входят в состав узора «виноградная лоза».
Два надгробия XIII века имеют между основными текстами и заглавной
формулой орнаментальную полосу в виде растительного побега, который широко был
распространен в Византии, на Востоке под названием «византийская ветвь» или
«ислими». Наиболее ранние мотивы этого орнамента мы находим на византийских
памятниках XI—XII
веков. Данный мотив появляется и в русском искусстве, но наиболее широкое
распространение он получает на мусульманских памятниках Средней Азии и
Золотой Орды. Так, подобный орнамент мы видим на мавзолее султана Сенджара в
Старом Мерве (XII век), во дворце Термезских правителей, на
серебряном кубке из Белореченского кургана, на колчанных: костяных накладках
золотоордынского времени, на бордюре поливной чаши из Сарая-Бату и бронзовой
чаши из Булгара. Этот орнамент украшает абрис некоторых эпиграфических
памятников XV—XVI
веков Казанского ханства и эпитафий XVII—XIX веков Дагестана. На булгарских памятниках крутые
изгибы стебля завершаются мотивом трилистника или гроздьями винограда. В одном
памятнике заглавную форму от основного текста отделяет широкая рельефная
полоса.
Боковые части эпитафий
оформляются значительно реже. Отмечено два десятка случаев, где они заполнены
надписью. Обычно это суфийское изречение типа «Смерть тебя известит о сроке, а
могила есть предел деяний», которое включено в одинарную или двойную рамку.
В украшении надмогильных
памятников Булгара имеются и другие способы орнаментации. На одном из
памятников, например, рамки разделены между собой, полосой, состоящей из ряда
мелких треугольников, а вверху дополнены орнаментом в виде луковицы с трилистником
внутри. Боковые части двух надгробий украшены геометрическим орнаментом,
состоящим из ряда ромбиков, пересеченных
параллельными линиями, которые разделяют
их на более мелкие треугольники. Внутренняя часть треугольников выбрана.
Продолжением этой традиции нужно считать бордюрное украшение эпитафий XV века из с. Тат. Ходяшево. Подобный орнамент, в стиле
выемчатой резьбы, встречается и в деревянной резьбе казанских татар, например,
на столбе ворот села Бахтияр Арского района ТАССР. Для орнаментации лицевой
стороны значительной части памятников характерно дополнение тимпана шести-,
востьмилепестковыми розетками, типологически ранним вариантом чего можно
считать орнамент одного памятника из Булгарского городища. Лепестки здесь
узкие, с углубленными дольками по контуру. Во внутреннем кружочке и между лепестками
— солярный знак, наподобие древнетибетского. Еще одно изображение сделано чуть
повыше. В тимпане другого памятника во внутреннем кружочке расположена
восьмилепестковая розетка, но отсутствует солярный знак. Разновидностью
является аналогичный орнамент, когда между лепестками располагаются сердцевидные
фигурки. Имеются еще несколько вариантов розеток, отличающихся друг от друга
только изображением во внутреннем кружочке — креста, точки, врезанных линий и
т. д.
Мотивы розеток на камнях
Своеобразное оформление имеет
надгробие из Булгара с шестигранной верхней частью и аркой, основной текст
которого отделен от тимпана узкой рельефной полосой ң двумя
сердцевидными фигурками с отростками. Подобными виньетками украшаются и картуши
булгар-ских монет конца XIII века. Текст целиком
не восстанавливается, но в его начале и в тимпане читаются три коранические
формулы, что на памятниках Булгарского округа встречаются крайне редко.
Надгробия из сел Татарский
Калмаюр и Старый Баллыкуль, текст которых выполнен почерком рельефного
(заглавная формула) и врезанного (основной текст) куфи, выделяются своеобразным
орнаментом, состоящим из четырех розеток, расположенных на четырех углах
оголовника. Основной текст от нижней части камня отделяется врезанной полосой с
треугольниками. Наиболее близкими их аналогами можно считать надгробия из
Малых Кайбиц и Старого Ромашкино, однако на последнем камне розетки расположены
в нижней части надписи. На обратной стороне эпитафии из Малых Кайбиц имеется
циркулярный орнамент, нередко применявшийся и на других камнях булгарского
округа.
Любопытно, что наряду с
растительными и геометрическими узорами, на эпиграфических памятниках отмечен
и зооморфный мотив. Так, в эпитафии 1288 года из Булгар (хранится в Госмузее
ТАССР) в нижней части камня наблюдается рисунок стилизованного изображения,
единоглавой птицы с раскрытыми крыльями. В последние годы найдено еще три
камня с подобным орнаментом. Таким образом, это явление никак нельзя считать исключением.
По своему происхождению
изображение птицы следует считать весьма древним, можно найти ряд аналогов
этому и на местном материале. Изображение одноглавой птицы в эпитафиях
обнаруживает сходство с соколом, спокойно парящим в полете, и это созвучно с
татарским фольклором, где считается, что после смерти душа покидает тело человека
в виде птицы. В татарском языке с этим связано словосочетание «кот очу», означающее сильный испуг. В его основе лежит слово
«кот», которое объяснено в «Толковом словаре татарского языка»
следующим образом: 1) дух, душа, которая думается, может отделяться от тела;
амулет, оберег; I) красота, краса, удача.
Слово «кут» зафиксировано
и в древнетюркском языке, одним из значений которого были «душа, жизненная сила,
дух».
Данный мотив, на наш взгляд,
отражен и в поэтическом тексте эпитафии XVI века
из с. Нохраты: «Для смерти радость настала. Наша радость ушла. Как будто
коварным соколом улетела...»
Еще одной примечательной чертой
надгробий Булгарского округа является наличие стрельчатой и килевидной арок с
плечиками. Они преимущественно крутые и, как исключение, зарегистрированы одна
полукруглая, одна восьмигранная и несколько памятников без арок. Форма верхней
части подавляющего большинства надгробий прямоугольная, однако встречаются
памятники с полукруглым, остроконечным, пирамидальным и шестигранным
завершениями.
Арка эпиграфических памятников
олицетворяет михраб мечети. По религиозным понятиям, люди входят в мечеть для
очищения своей души, и когда человек туда входит, у него ничего не должно
остаться земного, он полностью во власти всевышнего. Поэтому, видимо, и площадь
внутри арки — тимпан заполняется только фразами из корана. Человек, покидая
земной мир, не умирает, а как бы переселяется в другой потусторонний мир и
продолжает там свое существование. Такое представление о смерти подтверждается
и высказываниями, помещенными в тексте эпитафий: «Всякая душа вкусит смерть,
после вы к нам_ вернетесь», «Из мира бренного переселившись, в мир
вечности ушел».
Здесь, по нашему мнению,
проявляется вера в загробную жизнь древних булгар. В этом отношении интересно,
что слово «умер» в памятниках употребляется весьма редко, чаще всего это
понятие детализируется. Если в памятниках, язык которых напоминает татарский,
обычно пишется: «Отошла к богу; отдалась милости аллаха всевышнего», то в
эпитафиях другой группы (с р-язычными формами) это понятие связано с потусторонним миром: «Из мира бренного в мир
вечности переселился».
Другим характерным признаком
эпитафий Булгарского округа является наличие заглавных коранических формул «Он
живой, который не умирает» и «Суд аллаха всевышнего, великого». Из всех
эпитафий на 95 высечена именно первая формула, а на 51—вторая. Отсюда видно,
что первая формула более распространена.
Формы арок надгробий
Небезынтересно будет рассмотреть
структуру текстов эпитафий, которая свойственна почти всем памятникам.
Правда, в некоторых случаях могут отсутствовать отдельные части или же порядок
следования их может быть несколько иным. В этом отношении все памятники
Булгарского городища делятся на две группы в обеих тексты подразделяются на
семь последовательных частей-компонентов:
1. Вначале идет кораническая
формула «Он живой который не умирает, а все живущее умрет». Иногда
употребляется только первая часть формулы. Во второй группе основной текст
иногда может начаться с другой формулы:
«Всякая душа вкусит смерть, после вы к нам вернетесь» (Коран, сура 29, стих
57).
2.
Слова, связанные
с обрядом захоронения. В арабоязычных надписях употребляются слова, означающие
«гробницу» (для мужчин), «сад» (для женщин). Во второй группе, в соответствии с
законами тюркской грамматики, слова зират // зийарат («место
погребения») и бәлүк («надмогильный знак, памятник») идут в конце
предложения и, естественно, не могут стоять на втором месте.
3.
Эпитеты
«скромная», «благочестивая», «целомудренная» и другие характерны для лиц
женского пола, мужские эпитафии же сопровождаются эпитетами «благородный»,
«великодушный», «благочестивый» и т. д. Бросается в глаза то, что большинство
женских эпитетов носит религиозный
характер.
4. Имена, титулы, родословия покойного. Этот компонент
(как и третий) может быть кратким или же относительно развернутым. Иногда
встречается перечисление родословия до седьмого поколения, родоначальник
которого носит нисбу «булгари».
В памятниках второй группы этот
компонент, как правило, стоит на втором месте вслед за коранической
формулой. Для них указание эпитетов не характерно. В XIV веке стали появляться и памятники с эпитетами,
выраженные на арабском языке. Обычно в данной группе памятников этот компонент
очень краток, он состоит из двух имен и
одного титула.
5. Благожелательная
формула. Чаще всего встречается изречение «Боже мой, помилуй ее милостью не
измеримою», реже — изречения индивидуального характера, например, «Да оросит
всевышний аллах его могилу, да дарует ему жилище в раю, да помилует его
оставлением грехов и прощением и да вселит его в селения райские». Данный
компонент на мужских эпитафиях представлен значительно богаче, дает большую
смысловую нагрузку, чем в женских, что соответствует канонам ислама.
Вторая группа памятников
характеризуется формулой «Да будет милость аллаха милостью обширною»,
написанной на арабском языке.
6. Слова
или словосочетания, обозначающие понятие смерти: «Она отдалась милости аллаха
всевышнего», «Отошла к аллаху» и т. д.
7. Дата, как правило, выражается
словами, хотя в более ранних памятниках встречаются и цифровые обозначения. Во
второй группе надгробий дата передана словами и весьма подробно: обычно
обозначается год, месяц, день, а иногда и дни недели. Перед указанием даты в
качестве связующего слова применяется «хиджра», т, е. обозначение
мусульманского летосчисления.
Изредка в этой же группе
памятников в конце текста встречается благочестивое изречение «Смерть — дверь
и все люди войдут в нее», которое считается принадлежащим арабскому поэту
Абу-л-Атахии (748—825).
Известные эпитафии XIII века охватывают небольшой отрезок времени 670—699 гг.
хиджры и типологически составляют единое целое с памятниками первой половины XIV века. Однако у них проявляются некоторые индивидуальные
черты, которые в дальнейшем или развиваются, или исчезают. К таковым нужно
отнести бордюрный орнамент в виде двух параллельно идущих линий,
пересекающихся через определенные промежутки, полукруглое завершение верхней
части со сквозными плечиками, проставление даты цифрами, а также наличие в
тексте слова «хиджра». Любопытно и то, что в количественном отношении более половины эпитафий XIII века написаны
на арабском языке.
В первой
половине XIV
века основным местом сосредоточения
эпиграфических памятников по-прежнему продолжает оставаться город Булгар.
Самый ранний памятник этого столетия относится к 700 году хиджры, позднейший —
к 749 году. К Булгарскому городищу относится и большое количество фрагментарно
сохранившихся памятников, стилистически и типологически датируемых первой
половиной XIV века. Подавляющее большинство памятников
первой группы относится к тому типу, которые по своему оформлению, размерам не
отличаются от памятников конца XIII века. Как исключение
нужно отметить одну плиту, выделяющуюся своим малым размером и полукруглым
верхом со сквозными плечиками. Кстати, памятники такой формы очень редки, они
получают широкое распространение только в XIX
веке.
Для памятников первой группы
характерна простота оформления. Из орнаментации нужно отметить виноградную
лозу, отделяющую основной текст от заглавной формулы, и широкую рельефную
полосу. Обращает на себя внимание орнаментальная полоса одной эпитафии,
состоящая из растительного побега, закрученного в спираль с очень мелкими листочками.
Этот редкий мотив можно увидеть на боковой части эпитафии XVI века из Заказанья.
Бордюр большинства камней состоит
из рельефных полос. Имеется один фрагмент с несвязанным между собой мотивом
трилистника. Аналогичная орнаментация встречается как компонент цветочного
мотива в эпитафиях Казанского ханства и более позднего времени, а здесь
она является самостоятельной.
Необходимо указать на орнамент
нижней части плиты, находящейся в фундаменте колокольни церкви Успения, где
две многолепестковые розетки староромашкинского типа расположены на обеих
сторонах уступа рамки. Подобный орнамент встречается и в других местах
Булгарского округа (например, в селах Тат. Калмаюр, Кульгуны), но те, которые
обнаружены на Булгарском городище, выделяются своим прекрасным исполнением.
Текст памятников данной группы
написан рельефными буквами, но иногда и врезанным куфическим шрифтом. А
почерк сульс такой же, как в памятниках XIII века.
В композиционном отношении надписи продолжают традиции более старых памятников,
лишь в некоторых компонентах структуры текста произошли незначительные
изменения, а в конце текста появился добавочный компонент — благочестивое
изречение. В мужских эпитафиях появляются эпитеты наподобие «красы молодцов»,
«сердца сердец», «почитателя ученых», «воздвигавшего мечети» и т. д. Видимо,
следует отметить и то, что отдельные компоненты текста иногда могут и исчезать.
Некоторые памятники первой группы
имеют рельефную надпись на боковых сторонах, которая представляет собой
известное двустишие на арабском и тюркском языках: «Вижу мир развалиной по
существу, но он останется
продолжительно в покое».
Виды бордюрных украшений
Памятники второй группы также
продолжают развиваться на базе более ранних однотипных надгробий. Некоторые
памятники этой группы имеют орнаментальную
полосу или широкую рельефную полосу между основным текстом и тимпаном.
Особо выделяется орнаментальная полоса у одного памятника, которая близка к
бордюрной орнаментации, состоящей из параллельных линий, пересекающихся через
определенные промежутки. Такой же орнамент самостоятельно встречается на
архитектурных памятниках Средней Азии и Кавказа, например, на арке мавзолея из
села Хаджи-Дорбашлы Азербайджанской ССР и на мечети Намазгох в Бухаре.
В XIV
веке появляется новый тип эпитафии с различным употреблением шрифтов в
заглавной формуле и в основном тексте. Заглавная формула оформлена почерком
сульс рельефными буквами, основной же текст— рельефным куфическим почерком или
может быть другой вариант: надпись соответственно выполняется рельефным и
врезанным куфическим почерком.
Кроме всего, имеются и
своеобразно оформленные памятники, например, верхняя часть и арка одного надгробия
— шестигранная, а основной текст от тимпана отделен узкой рельефной полоской.
Тимпан же украшен двумя сердцевидными фигурками с отростками, которыми
украшались картуши булгарских монет конца XIII
века. Текст полностью не восстанавливается, однако читаются в начале текста
четыре коранические формулы— подобное среди памятников Булгара встречается
впервые.
До этого речь шла об эстетически
оформленных памятниках, но ведь наряду с ними имеются и другие, менее
украшенные. Такие камни немногочисленны. Они плохо обработаны и значительно
меньшего размера, надпись на этих памятниках вырезана некаллиграфическим
врезанным куфическим шрифтом.
У многих плит XIV века имеются надписи на боковых частях, которые
обычно бывают формулами «Смерть тебя известит о сроке, а могила есть сундук
деяний» и «Самый терпеливый опасностям здешней жизни не умирает ранее
определенного срока». Надпись располагается на всю длину памятника на одной
строке или на двух строках в середине боковой части. Очень редко текст эпитафии
продолжается и на боковой части; туда, как правило, выносится лишь дата
установления памятника.
Имеется несколько памятников с
надписью на обратной стороне камня, выполненные мелким некаллигра фическим почерком куфи. Они в основном состоят из благопожеланий
и в какой-то мере дополняют основной текст. Есть несколько памятников, о
текстах которых невозможно судить однозначно: то ли двусторонние тексты их
исполнены на разных языках, то ли они являются самостоятельными эпитафиями?
Плохая читаемость не позволяет утверждать ни того, ни другого.
Все вышесказанное утверждает нас в мысли о существовании в Булгарах особой
школы резьбы по камню или традиций по изготовлению надгробий, кстати,, предположительно
об этом высказывались еще такие специалисты, как Г. Т. Тагирджанов и Г. В.
Юсупов. Наличие мастерской по изготовлению эпитафий в Булгаре подтверждают
сохранившиеся заготовки и производственный брак. Камень для памятников,
вероятно, добывали на правой стороне Волги, так как бесспорно то, что архитектурные
памятники Булгара построены из этого камня.
Вырезанный в карьере камень
доставляли в мастерскую резчика. Здесь ему придавали форму плоского
параллелепипеда, намечали и вырезали арку. Камень обрабатывали долотом и
троянкой, следы которых обнаружены на
многочисленных плитах. Подобные заготовки в мастерских хранились,
вероятно, в большом количестве, и резчик отмечал их тамгой. На нижней части
двух заготовок имеется тамга в виде трезубца. Подобный знак известен
и на керамическом материале Булгара, и на монетах. После
завершения первичной обработки намечали тимпан — площадь, предназначенную для
письма, и нижнюю часть для установки памятника.. Шлифовалась только та часть
камня, которая предназначалась для надписи или орнамента. Затем острым предметом наносили линию строк,
орнамент или буквы,, промежутки между буквами выбирались. Вместе с тем
некоторые тексты и орнаменты выполнялись в иной технике: буквы и орнамент
вырезались на ровной поверхности камня, то есть имели углубленный характер.
Употребление разнообразной
орнаментации и шрифта, трудоемкий процесс их изготовления и значительно долгий
срок существования традиции установления эпитафий в г. Булгаре (более 80 лет)
говорят о том, что здесь существовали мастерские с цеховым разделением труда.
Первичную обработку камня, выемку арки, шлифовку плиты и другие трудоемкие
процессы, не требующие специальных знаний и большого мастерства, выполняли
подмастерья. Работа мастера, по нашему мнению начиналась с вычерчивания строк и
букв, следы которых выслеживаются на многих памятниках. Можно полагать, что
резчики эпитафий занимались не только изготовлением памятников, но и
принимали деятельное участие в
строительстве, точнее, декорировке архитектурных памятников. И там и здесь
наблюдается использование одинаковой меры длины — локтя и стрельчатой -арки.
Наличие надписи в архитектурных памятниках является косвенным свидетельством
того, что высококачественная резьба по
камню в архитектуре и надмогильных камнях — произведение одних и тех же
мастерских. Это подтверждается обнаружением производственного брака. Камень при выемке плечиков дал трещину и
в дальнейшем его пытались использовать для изготовления архитектурных деталей в форме розеток, вероятно, для украшения водоемов бани. Наличие мастерских ни в
коем случае не говорит о том, что все эпитафии изготавливались только в этих
мастерских. Отдельные памятники делали люди, знающие грамоту и камнерезное
дело, в домашней обстановке, подобно гончарам, которые изготовляли лепную керамику даже в XII—XIII веках, когда уже в
производство прочно вошел ножной круг.
Эпиграфические памятники Булгарской школы получили широкое распространение
в регионе по обоим берегам Волги. Западная его граница совпадает с границей
Волжской Булгарии, восточная же проходит по линии сел Иски-Рязяп, Старое
Ромашкино, Ново-Чувашский Адам в Закамье, Измя, Таутермен — в Заказанье. За
пределами этой территории памятники Булгарской школы обнаружены в поселке Чишма
в Башкирии. Однако это не значит, что все они изготавливались в Булгаре. Такие
умельцы вполне могли быть на местах. Например, в селах Северного Предволжья
отмечается некоторое своеобразие памятников, хотя они по всем основным признакам
являют памятниками Булгарской школы.
То же самое нужно сказать и о
памятниках из поселка Батраки, Муранского могильника Куйбышевской области,
расположенных на значительном расстоянии от Булгар. Булгарские эпитафии на
севере Заказанья, некоторые надгробия в селах Татарский Калмаюр, Иски-Рязяп,
Ямбухтино и других, относящиеся к Булгарской школе, несомненно, выполнены
мастерами на местах. Мастера, получившие образование и навыки резьбы по камню в
Булгаре, .продолжали эти традиции и в других местах.
Некоторое своеобразие в
орнаментации и оформлении эпиграфических памятников Кирменско-Джукетауского
региона в свое время было отмечено Г. В. Юсуповым и Ф. X. Валеевым. Последний, в частности, выделяя их как
второй тип, связывал с периферийными, по отношению к Булгарам, районами
Волжско-Камской Булгарии.
Технические особенности камнерезов
этого округа особенно наглядно
проявляются в надгробиях Старо-Ромашкинского и Средне-Кирменского кладбищ, которые
считаются «ханскими» и где преобладают эпитафий с прямоугольным верхом и
приземистой аркой, с орнаментом из трехчастной композиции — двух маленьких и
одной большой розеток. Центральная выполнена из нескольких кругов и ломаной
линии между кругами, а две боковые — радиальными линиями. Орнамент памятников
из с. Старое Ромашкино представляет собой многолепестковую ромашковидную
розетку в двойном кругу. Подобные розетки, характерные для орнаментации Востока,
встречаются на ковше из Византии, на золотоордынской поливной керамике и на
многочисленных бронзовых и золотых изделиях из Булгара. На одном
староромашкинском памятнике изображен вышеупомянутый орнамент, а две маленькие
розетки расположены в нижней части плиты. Они украшают также нижние части
памятников из сел Нижнее Демкино, Старое Ромашкино и из Булгара (фундамент
колокольни).
У некоторых памятников этого
округа отмечена орнаментальная полоса между основным текстом и тимпаном,
состоящая из мотива завитков и треугольников. По характеру надписи, наличию
приземистой арки и орнаментальной полосы к этому типу нужно отнести и эпитафию
из Ново-Чувашского Адама, хотя ее тимпан заполняет кораническая формула «Он
живой». Каллиграфическую надпись заглавной формулы дополняет несколько
цветочных розеток, что дает некоторые элементы индивидуальности. Памятник
подобного оформления имеется и в Булгарском городище.
Орнамент верхней части эпитафий
из сел Старый Баллыкуль, Старое Ромашкино, Нижние Яки также напоминает
ромашку. Своеобразен орнамент в надгробиях из Ошняка, который представляет
собой две розетки с ромбовидными лепестками, наложенными друг на друга в
двойном кругу. Близки к нему некоторые памятники из с. Нижние Яки. Подобные
розетки известны и в среднеазиатском материале, в частности, по серебряной чаше
из Афрасиаба.
Интересен орнамент памятников
Кирменского городища — многолепестковая розетка в двойном кругу. В большинстве
случаев пространство между двумя кругами не орнаментировано, в одном случае
оно представляет ломаную линию. Подобную же орнаментацию имеет и надмогильный
нижнеякинский камень, но здесь внутренний кружочек представляет из себя
самостоятельную розетку. Орнамент «солнце» без внутреннего кружочка
встречается на поливной керамике Золотой Орды» В особую группу можно выделить
эпитафии без традиционной арки, бордюрных и других украшений. Как исключение
стоит на Кирменском городище памятник,, имеющий примитивную арку и бордюрный
орнамент, который Г. В. Юсупов описывает как «цепочку маленьких параллелограммов,
вписанных в бордюрную ленту, отделенных друг от друга наклонными черточками».
Его можно рассматривать как подражание к вышеуказанному бордюрному орнаменту
из Булгарского округа. В Кирменско-Джукетауском округе широко распространены
памятники с полукруглыми или остроконечным верхом без орнаментации (подобно
надгробий из сел Старое Ромашкино, Средние Кирмени, Нижние Яки, Клятли,
Подлесная Шентала, Старое Ибрайкино, Верхние Кибя-Кози и других) с
некаллиграфическим почерком, переходящем в скоропись.
Памятники Кирменско-Джукетауского
региона хро нологически относятся к более
позднему периоду, чем эпитафии Булгарского округа, и возникли под
влиянием Булгарской школы резьбы по камню. Вскоре в Кирменях, вероятно, и в
Старом Ромашкино возникли свои центры резьбы по камню, однако на памятниках
самого городища Джукетау влияние Булгарской школы отражается более ярко.
Из небольшого количества
памятников Восточного (Чишминского) округа, с точки зрения оформления большой
интерес представляют эпитафии из сел Урсаево и Старое Шаршады, в верхней части
которых вырезан орнамент, состоящий из трехчастной композиции. В центральном
большом круге помещена надпись, а маленькие боковые кружочки разделены на две
части, верхняя часть составляет орнамент в виде исходящих лучей солнца, а
нижняя — надпись. Из-за фрагментарности трудно судить о ее содержании, она,
вероятно, представляла собой кораническую формулу.
Трехчастная композиция, состоящая
из розеток и радиальных линий, встречается и среди памятников Кирменско-Джукетауского
округа, однако эпитафии восточного региона отличаются заполнением розеток
бордюрным орнаментом, представляющим собой ломаную линию с точками.
Три розетки, как отмечал Ф.X. Валеев очевидно, символизировали три мира — небесный
земной и подземный, где пребывала душа покойного Каждый отдельно взятый
круг очень близок картушам булгарских дирхемов конца XIII века.
Известняковая маломерная плита
Часть памятников этой группы (из
Урсаева, Старого Шаршады, Мавлютова, Старого Калмашево), отличающихся меньшей
толщиной при сравнительно большой. длине, не орнаментирована. На многих из них
наряду с надписью зафиксировано наличие различных знаков. Так, в
старокалмашевской эпитафии их более 200. По мнению Г. В. Юсупова, знаки
нанесены на поверхность камня позднее, во время посещения могилы паломниками,
потому что знаки нанесены слабее, чем надпись, и занимают только свободное от
текста пространство, не нарушая его планировку. Время нанесения знаков, вероятно,
относится к рубежу XVII—XVIII
веков. Именно тогда в этом регионе возрождается традиция установления
эпиграфических памятников. На одном надгробии: XVIII века из с. Мавлютово рядом с тамгой отмечена надпись: «Дуванайского
рода тамга парная». Ленинградский ученый С. Г. Кляшторный предполагает, что
эти тамги были своеобразными расписками участников похорон некоего знатного
лица, а затем этот камень был. использован для нанесения арабографичной
надписи.
В отрыве от
основной территории распространения: булгарских эпитафий стоит памятник из села Гордино
(Гурья Кала) Балезинского района Удмуртской АССР. При всей схожести оформления,
каллиграфии и структуры текста, памятник из Гордино выделяется среди эпитафий
других округов заглавной формулой, представляющей символ веры, и
орнаментальной полосой, состоящей из тройного плетения, что позволяет считать
его локальным вариантом булгарских эпиграфических памятников XIII—XIV веков.
Во второй половине XIV века в связи с глубокими социально-экономическими
изменениями количество эпиграфических памятников значительно сокращается..
Известные науке памятники Болыненырсинский и Ямашурминский происходят из
восточного Прикамья. Первый из них (прямоугольной формы, без арки и
орнаментации) близок к эпитафиям Кирменско-Джукетауского округа, но по шрифту напоминает камни Восточного региона.
Интересно наличие свободного пространства, перед началом текста, где
традиционно располагалась, арка с орнаментом или заглавная формула. Текст этого
памятника начинается с формулы «Именем аллаха милостивого, милосердного», далее
приводятся еще две коранические формулы,
характерные для Кирменско-Джукетауского округа. Отличается
своим оформлением памятник из Ямашурмы, на верхней части которого вырезана
примитивная шестиконечная звезда — мотив этот, кстати, был распространен и на
поливной керамике XIII—XIV
веков, и на золотоордынских монетах. На позднебулгарских памятниках Г. В.
Юсупов рассматривает его как пережиток многолепестковых розеток.
Таким образом, мы видим
непрерывное развитие традиций эпиграфической школы Кирменско-Джукетауского
округа, так как памятники с. Кирмени 50-х годов XIV столетия,
Ямашурмы 1382 года, Больших Нырсы 1399, 1443, 1472 годов можно рассматривать
как единую дань развития — от булгарских эпитафий к памятникам Казанского
ханства.
М 92 Эпиграфические памятники города Булгара.
Казань: Татарское кн. изд-во, 1987. — с. 128.
Авторы
рассказывают об эпиграфических памятниках XIII — XIV веков бывшей столицы Волжской Булгарии — города Булгара, которые
рассматриваются как образцы декоративного искусства, языка и истории волжских
булгар.